В Польше началась церемония по случаю 75-й годовщины освобождения Красной армии узников концлагеря «Освенцим»

Жертвами этой фабрики смерти, по разным данным, стали от полутора до двух миллионов человек, в том числе 15 тысяч советских граждан. Дата освобождения лагеря, по решению ООН, стала Международным днем памяти жертв Холокоста. Сегодня в Москве в Центре толерантности открывается выставка, которая расскажет о судьбах тех, кто оказался в страшном заточении. 

Даже в мелочах саботаж приказов лагерного начальства. Самое жуткое место встречи. Та самая надпись «труд освобождает» на воротах «Освенцима». Богдан Бартниковский, поляк, лагерный номер 192731 попал сюда ребенком после разгрома варшавского восстания: «Когда только открылись двери вагонов, я увидел бараки и дымящиеся трубы. Дышать было нечем. В воздухе был непонятный для меня тогда запах. Я еще не знал, что это был за дым».

А потом узники ему сказали. Это жгут евреев из Венгрии. Их было столько, что печей в крематориев не хватало, и тела сжигали во рвах на территории лагеря. Так выглядел «Освенцим», когда в него попал Богдан Бартниковский. Бараки до горизонта. Только в лагере №2 их было более 300. Для создания огромного лагерного комплекса немцы выселили жителей восьми деревень, снесли более тысячи домов и усадеб.

Простые узники, капо с насмешкой отвечали на наши вопросы. Мы спрашивали, когда мы освободимся? А они отвечали: «Отсюда на свободу выходят только через трубы крематория. Другого выхода нет», – рассказывает Богдан Бартниковский.

К 27 января в «Освенциме» оставалось лишь несколько тысяч заключенных. Большую часть отправили пешком, маршем смерти, в Рейх. Первым офицером Красной армии, оказавшимся у ворот лагеря, был майор Анатолий Шапиро. Одно из его самых тягостных воспоминаний: с солдатами он вошел в барак, детский барак, и дети, которые там находились, вдруг начали кричать, что они не евреи. Они не поняли, что все позади. Думали, их ведут в газовую камеру.

Вот, как выглядел крематорий №2. 15 печей. Большие подвальные помещения. Первое использовалось как газовая камера, в нее загоняли заключенных под видом похода в душ. Второе для хранения тел. Все в одном. Настоящая фабрика смерти. Точное число погибших до сих пор не установлено. Но убитых, минимум, миллион сто тысяч. В основном, евреев. Остались чемоданы, обувь, в том числе детская, волосы. Из них нацисты наладили выпуск ткани. Игорь Малицкий в «Освенциме» вынужден был выносить тела из газовых камер, до сих пор перед его глазами убитая женщина: «Даже лицо ее помню. Красивое. И возле груди ползает маленькое дитя. Оно не было задавлено газом. Я вынес его и говорю: Herr SS-Mann, das kind ist nicht tot. Он его за ножки, об землю и туда в кучу к мертвым бросил».

Для них это пытка. Снова и снова погружаться в воспоминания о лагерной тьме. Бывшие узники смотрят на журналистов и называют их детьми. Говорят через боль, чтобы мы не забывали. Но порой это выше человеческих сил. Это Давид Левин, в «Освенциме» был с братом, брата убили:

Я не могу продолжать. Меня душат слезы. «Освенцим» освободила Красная армия. Те самые советские солдаты, памятники которым в Польше теперь разрушают бульдозерами.

В январе 45-го, когда немцы отступали, Богдана Бартниковского перебросили из Освенцима в другой лагерь, в сердце Рейха. Так получилось, что в заключении из-за этого он пробыл еще несколько месяцев. Пришлось ждать, пока красноармейцы с боями пробьются к Берлину. Зная о том, как ранят ветеранов заявления нынешних польских политиков, в конце интервью он попросил нас дать ему возможность обратиться к фронтовикам лично:

«Я всегда помню, кто мне дал свободу. Мне ее подарили солдаты Красной армии. И я уже после войны узнал, что это были солдаты 150 дивизии, бойцы которой водрузили красное знамя над Рейхстагом. Честь им и слава».

Автор Иван Благой