«Лагерь превратился для нацистов в эмблему позора»: историк Илья Васильев — о восстании узников Собибора

— Что представлял собой концлагерь Собибор?

— Собибор не был обычным концлагерем, это был лагерь уничтожения. То есть его единственным назначением было быстрое массовое умерщвление привозимых туда людей. Это была настоящая фабрика смерти. Таких лагерей было не очень много: Треблинка, Белжец, Хелмно и, конечно, Аушвиц-Биркенау, он же Освенцим. Собибор был создан весной 1942 года и просуществовал полтора года. Его закрыли вскоре после восстания. Всего там, по-видимому, было уничтожено 170—180 тыс. человек, хотя некоторые исследователи не согласны с этой оценкой и говорят о 250 и даже 270 тыс.

Собибор, как и все подобные лагеря, был создан для того, что нацисты называли «окончательным решением еврейского вопроса». То есть все его узники были евреями. Кроме польских евреев, которые были основными жертвами, там уничтожали также евреев из Германии, Австрии, Чехословакии, Нидерландов, Франции. Осенью 1943 года в Собибор стали привозить людей с оккупированной советской территории, например из гетто Минска и Вильнюса.

Из каждого поезда, приходившего в Собибор, нацисты отбирали несколько человек для работы, а всех остальных немедленно убивали. Обречённые на смерть люди раздевались и шли к газовым камерам, замаскированным под бани. Обычно они до самого конца не догадывались о том, что их ждёт.

Заключённые, временно оставленные в живых, работали в мастерских (сапожной, портняжной, столярной) или на сортировке вещей, оставшихся от тех, кто ушёл в газовые камеры. Женщины стирали и гладили одежду эсэсовцев, готовили еду.

— Как известно, узники Собибора ещё до знаменитого восстания пытались оказывать сопротивление нацистам. Как именно это происходило?

— В лагере действовало подполье во главе с польским евреем Леоном Фельгендлером. Случались и побеги, и даже попытки восстания. Был, например, план отравить эсэсовцев, был так называемый голландский заговор, за который поплатились жизнью несколько десятков узников из Нидерландов. В июле 1943 года нескольким заключённым удалось убить охранника и бежать с работ в лесу, за пределами лагеря. Но до прибытия в Собибор в сентябре 1943 года Александра Печерского и его товарищей-военнопленных среди заключённых не было людей с боевым опытом и лидерскими качествами.

— Кем был будущий организатор восстания Александр Печерский? При каких обстоятельствах он попал в лагерь и оказался в рядах подпольной организации?

— Самое удивительное, что Александр Печерский до Собибора практически не держал в руках оружия. Его армейская специальность была писарь, потом он служил по хозяйственной части. И срочную службу в начале 1930-х годов, и первые месяцы войны он провёл в основном в штабе. А по призванию он был актёром, мечтал работать в театре, сочинял музыку. Он был младшим офицером и, разумеется, не имел ни малейшего опыта планирования военных операций. Но в экстремальных обстоятельствах он показал себя незаурядным стратегом.

Осенью 1941 года во время страшного вяземского котла Печерский попал в плен вместе с сотнями тысяч других советских солдат и офицеров. Потом почти год его переводили из одного лагеря военнопленных в другой, пока он не оказался в Минске. И в страшном минском рабочем лагере на улице Широкой он провёл ещё 13 месяцев. А в сентябре 1943 года пленным объявили, что они отправляются на работу в Германию. Эшелон шёл несколько суток, люди всё это время были без еды и питья. Наконец их привезли в Собибор. Там Печерский попал в число тех примерно 80 военнопленных, которых отобрали для работы в лагере.

— Как именно проходила подготовка к восстанию?

— В Собиборе на Александра Печерского сразу же обратил внимание руководитель лагерного подполья Леон Фельгендлер. Он быстро понял, что это именно тот человек, который может их всех спасти. Ну и вообще, надо сказать, что прибытие в лагерь группы советских военнопленных произвело на узников огромное впечатление. Многие из бывших заключённых Собибора вспоминали потом, что на красноармейцев они тогда смотрели как на мессианскую силу и Печерский с товарищами выглядели в их глазах практически посланцами свыше. Тем более что в один из первых дней в лагере Печерский провёл для узников нечто вроде политинформации, рассказал, что знал, о положении на фронтах, о неизбежной победе над нацизмом. То есть впервые среди узников Собибора оказалась сплочённая группа людей, не просто воевавших, но заряженных на борьбу и победу и воспринимавших себя частью армии, сражающейся за правое дело.

Через несколько дней Фельгендлер вызвал Печерского на откровенный разговор. Печерский не сразу ответил согласием, приглядывался и к своему собеседнику, и к обстановке в лагере. Но потом они поверили друг другу и стали обдумывать план побега. Печерский сразу понял, что он хочет не просто бежать, его цель — уничтожить лагерный персонал, хотя бы в малой степени отомстив за все те ужасы, что там творились, за всю пролитую кровь.

Печерский поставил два условия: строжайшая конспирация и участие в восстании только тех людей, которых он выберет лично. Он хотел, чтобы ключевую роль в восстании играли советские военнопленные, с которыми он вместе был ещё в минском лагере и которым мог полностью доверять.

Был создан комитет, в который, кроме Печерского и Фельгендлера, вошёл ближайший соратник Печерского Шлёйма Лейтман, с которым он советовался по всем вопросам. Это был варшавский коммунист, в Собиборе он был ещё и посредником между не знавшим идиша Печерским и польскими узниками, которые не говорили по-русски. Кроме того, в собраниях комитета участвовали руководители лагерных мастерских — им в плане Печерского тоже было отведено чрезвычайно важное место.

— Расскажите, пожалуйста, о ходе восстания в Собиборе и его результатах.

— Решено было сыграть на жадности и пунктуальности эсэсовцев из лагерного персонала. Дело в том, что по закону всё имущество уничтоженных узников считалось собственностью рейха. На практике многие западноевропейские евреи, и в первую очередь голландские, привозили с собой в лагерь очень хорошие, дорогие вещи, и эсэсовцы забирали их себе. Узники, работавшие на сортировке вещей, стали сообщать эсэсовцам, что нашли кожаное пальто, ботинки, ещё какую-то модную одежду или обувь, и приглашать на примерку. Таким образом было составлено расписание, которого немцы со свойственной им пунктуальностью тщательно придерживались. Они по одному приходили в мастерские, и их там убивали.

После этого планировалось построить узников в колонну и повести к выходу из лагеря, чтобы запутать охрану. Но тут всё пошло немного не по плану: заключённые, узнав о восстании, не выдержали и побежали к воротам. Оставшиеся в живых эсэсовцы и охранники поняли, что происходит что-то неладное, и начали стрелять. Оружейный арсенал тоже не удалось захватить, как планировалось.

Тем не менее восставшие уничтожили 11 эсэсовцев — более половины бывших в тот день в лагере — и нескольких охранников. А главное, несколько сот человек вырвались на свободу.

— Какова была судьба бежавших из Собибора, включая руководителей восстания?

— Мы не знаем точных цифр, но приблизительно в побеге приняли участие около 320 из примерно 550 узников, которые были в то время в лагере. Остальные были слишком слабы, больны или напуганы. Многих убили во время побега, кого-то поймали во время облав, других из страха или за деньги выдали местные жители. Но около 55 человек дожили до конца войны. После войны они разъехались кто куда, многие уехали в Израиль или США, другие оказались в Австралии или Бразилии.

Печерский и несколько его товарищей вскоре после восстания перешли Западный Буг и вступили в партизанские отряды. После освобождения Белоруссии Печерский, как офицер, побывавший в плену, был направлен сначала в фильтрационный лагерь НКВД, а затем в штурмовой батальон. В августе 1944 года в боях на территории Латвии он был тяжело ранен и несколько месяцев провёл в госпиталях. После войны он жил в Ростове-на-Дону. Печерский умер в 1990 году в возрасте 80 лет. Вся его жизнь была посвящена собиранию материалов о Собиборе, переписке с бывшими узниками, журналистами, историками, преследованию тех, кто мучил и убивал людей в Собиборе. Он написал воспоминания, много выступал перед школьниками и студентами.

Некоторые из его соратников тоже прожили долгую жизнь, другие — погибли, сражаясь в партизанских отрядах или в Красной армии. Шлёйма Лейтман был тяжело ранен во время побега и, по-видимому, вскоре умер. Леон Фельгендлер погиб при загадочных обстоятельствах перед самым завершением войны. После освобождения Польши он жил в городе Люблин, его застрелили через дверь квартиры, которую он снимал. До сих пор неизвестно, кто и почему это сделал.

— Какое место в истории сопротивления нацизму в годы Второй мировой войны занимает восстание в Собиборе?

— Тут есть два аспекта: практический и символический. С первым всё более или менее очевидно. Через несколько дней после восстания по приказу рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера лагерь в Собиборе был снесён, земля, на которой он стоял, распахана, на месте газовых камер и других лагерных построек немцы высадили деревья. Один из «цехов» огромной, идеально отлаженной и прекрасно работавшей фабрики смерти прекратил своё существование. Оставшихся в живых эсэсовцев перевели в Италию и Югославию. История лагеря смерти Собибор на этом закончилась. И это чрезвычайно важно.

Но, с моей точки зрения, символическая составляющая этого восстания, может быть, ещё важнее. Собибор превратился для нацистов в эмблему позора: несколько десятков измождённых и обречённых на гибель «недочеловеков» уничтожили до зубов вооружённых эсэсовцев и вместе с остальными заключёнными бежали через минные поля в лес. Этим людям удалось не просто поднять восстание, совершить массовый побег и спастись от верной гибели, но и продемонстрировать, что ставка нацистов на уничтожение человеческой личности под давлением чудовищных обстоятельств не сработала. И с годами восстание узников Собибора всё полнее раскрывается в своём подлинном значении — как один из универсальных символов несокрушимости человеческого духа. Как бы пафосно это ни звучало, день восстания, 14 октября, постепенно превращается в сознании людей всего мира в день победы над злом.