Побег группы Девятаева

Рубрика «Один день из истории Великой Отечественной войны»: 8 февраля 1945 года, из немецкого плена сбежала группа советских военнослужащих во главе с летчиком-истребителем Михаилом Девятаевым. 

В состав группы, совершившей побег на немецком самолёте-бомбардировщике, входили 10 советских военнопленных во главе с лётчиком-истребителем старшим лейтенантом Михаилом Девятаевым. Девятаев был сбит 13 июля 1944 года в бою под Львовом, покинул подбитый самолёт с парашютом, приземлился в расположении противника, был взят в плен и направлен в Лодзинский лагерь, затем — в Новый Кёнигсберг, откуда вместе с другими пленными пытался бежать, сделав подкоп.

После неудачной попытки  побега Михаил Девятаев был направлен в лагерь смерти Заксенхаузен, где парикмахер-подпольщик, сочувствующий коммунистам, заменил его жетон смертника на жетон умершего в лагере учителя с Украины Григория Степановича Никитенко. Некоторое время состоял в лагерной команде «топтунов», испытывающих обувь на прочность по заказу производителей обуви, а в октябре под чужим именем был в составе группы заключённых направлен на остров Узедом. По собственным признаниям, Девятаев задумал побег на вражеском самолёте практически сразу после попадания в плен (вероятно, после того, как в первые дни плена услышал от Сергея Вандышева рассказ о неудачной попытке другого пленного советского лётчика захватить немецкий самолёт).

После прибытия на остров Девятаев сблизился с группой советских пленных, которые планировали побег на лодке через пролив, и попытался убедить их в том, что лучше бежать на захваченном вражеском самолёте, после чего они вместе стали набирать команду из узников, работавших рядом с аэродромом, стараясь сплотить в аэродромной команде надёжных, внушающих доверие людей и вытеснить из неё тех, кто внушал опасения.

Во время работ и по вечерам в бараке Девятаев тайно изучал приборные панели и оборудование кабины самолёта Heinkel-111 по фрагментам кабин разбитых машин, находившихся на свалке рядом с аэродромом. Детали готовящегося побега обсуждались небольшой группой, с распределением ролей между основными участниками и обсуждением действий в различных ситуациях, которые могут возникнуть при реализации плана.

Самолёт Heinkel-111, впоследствии захваченный, был намечен группой Девятаева примерно за месяц до побега, — как выяснилось позднее, он нёс на борту радиоаппаратуру, использовавшуюся в испытаниях ракет. Незадолго до побега один из участников группы Кривоногов по совету Девятаева предложил немецкому солдату-зенитчику, который сочувствовал русским военнопленным, принять участие в побеге; тот отказался, опасаясь за свою семью, однако никого из заговорщиков не выдал. По словам Кривоногова, ещё несколько человек знали или догадывались о готовящемся побеге, но в окончательный состав по тем или иным причинам не попали, — у одного из членов команды в последнюю ночь перед побегом возникли сомнения в успехе мероприятия, и он отказался от участия в побеге. За несколько дней до побега у Девятаева произошёл конфликт с местными криминальными элементами, которые вынесли ему отсроченный смертный приговор («десять дней жизни»), что вынудило его ускорить подготовку побега.

Сбор группы и убийство конвоира

Ранним утром 8 февраля 1945 года Михаил Девятаев, увидев в окно звёзды на небе и отметив улучшение погоды после нескольких дней ненастья, посчитал, что этот день будет удачным для давно запланированного побега. Он сообщил о своём решении ближайшему соратнику Ивану Кривоногову и попросил его раздобыть несколько сигарет. Кривоногов обменял у другого узника тёплый пуловер на сигареты и отдал их Девятаеву. Затем Девятаев, обойдя бараки, сообщил о своём решении Владимиру Соколову, Владимиру Немченко, Петру Кутергину и Михаилу Емец. Молодой парень Тимофей Сердюков (которого Девятаев считал Дмитрием), догадавшись о решении Девятаева, тоже попросился в группу. Во время формирования рабочих «пятёрок» Немченко и Соколов позаботились о том, чтобы члены сложившегося коллектива были выведены на работы возле аэродрома двумя рабочими «пятёрками», оттеснив из формирующихся групп посторонних.

Выполняя хозяйственные работы, они со стороны наблюдали за перемещениями на аэродроме. Девятаев заметил «Юнкерс», возле которого не было лётчиков, и решил захватить его, однако, приблизившись к нему со своей группой, обнаружил, что не укомплектованный самолёт не готов к полёту. Солдат-конвоир заметил, что группа самовольно приблизилась к самолётам, однако Соколов объяснил конвоиру, что накануне получил указание от немецкого мастера, руководившего работами, отремонтировать капонир (укрытие для самолётов). Когда рабочие-ремонтники на аэродроме стали зачехлять моторы самолётов, готовясь к обеденному перерыву, Девятаев дал указание развести костёр, у которого конвоир и арестанты могли бы погреться (примерно в 12 часов по местному времени) и подогреть обед, который им должны были принести. После этого группа перешла к активным действиям. Соколов осмотрелся и убедился, что поблизости нет посторонних, а Кривоногов по сигналу Девятаева убил конвоира, ударив его заранее заготовленной железной заточкой в голову. Кривоногов забрал винтовку убитого конвоира, а Девятаев объявил тем, кто ещё не был осведомлён, что «сейчас полетим на Родину». Часы, взятые у убитого вахтмана, показывали 12 часов 15 минут по местному времени.

Захват бомбардировщика «Хейнкель», проблемы при взлёте

Когда механики ушли с аэродрома на обеденный перерыв, Девятаев с Соколовым скрытно подобрались к заранее намеченному бомбардировщику «Хейнкель». Забравшись на крыло, Девятаев ударом колодки сбил замок, закрывавший вход в самолёт, проник в фюзеляж, а затем и в пилотскую кабину. Соколов по его указанию расчехлил моторы. Попытавшись завести двигатель, Девятаев обнаружил, что в самолёте нет аккумулятора, без которого завести самолёт невозможно, и сообщил об этом остальным товарищам, подошедшим к самолёту чуть позже. (В некоторых публикациях говорится о том, что группу вёл Пётр Кутергин, надевший шинель убитого охранника и изображавший конвоира; в других утверждается, что шинель охранника была в крови, и поэтому пользоваться ею было нельзя.) В течение нескольких минут им удалось найти тележку с аккумуляторами и подогнать её к самолёту.

Девятаев запустил оба мотора самолёта, дал указание всем подняться на борт и спрятаться в фюзеляже, после чего вырулил самолёт на взлётную полосу. Самолёт набрал скорость, однако по неясным причинам штурвал самолёта не удавалось отклонить, и самолёт не взлетал. Выкатившись за взлётную полосу недалеко от побережья, Девятаев притормозил самолёт и резко развернул его; самолёт ударился о землю, однако шасси не пострадали. На самолёте возникла паника, кто-то из членов команды пригрозил Девятаеву винтовкой. Девятаев предположил, что взлететь помешали неснятые струбцинки рулевого управления, однако это предположение не подтвердилось. На взлётной полосе собрались немецкие солдаты, не понимающие, что происходит. Девятаев решил предпринять вторую попытку взлететь и направил самолёт на солдат, и они тут же разбежались, после чего повёл самолёт обратно к стартовой площадке. При второй попытке взлёта Девятаев понял, что взлететь в первый раз помешали триммеры руля высоты, установленные «на посадку». Девятаев и его товарищи силой добрали штурвал, после чего машина пошла на взлёт.

Полёт и уход от преследования

После взлёта самолёт стал резко набирать высоту и терять скорость, а после попытки выровнять высоту штурвалом стал резко снижаться. Однако Девятаеву удалось найти на незнакомом самолёте штурвал триммера высоты и стабилизировать высоту полёта (по словам Девятаева, часы показывали 12:36, а вся операция заняла 21 минуту). Тем временем штаб ПВО был оповещён об угоне, — на аэродроме была объявлена тревога, а зенитчики и лётчики-истребители получили приказ сбить захваченный самолёт. На перехват был поднят истребитель, однако без знания курса «Хейнкеля» обнаружить его можно было только случайно.

Экипаж по солнцу определил направление полёта: самолёт шёл на север, в сторону Скандинавского полуострова. Определив, что в топливных баках «Хейнкеля» имеется значительный запас горючего, беглецы решили не садиться в Скандинавии, а повернуть на восток и лететь над морем курсом на Ленинград. Однако после некоторого размышления они предпочли не подвергать свои жизни опасности, летя на немецком самолёте с опознавательными знаками Люфтваффе над советской территорией, а ещё раз изменить направление, повернуть на юг и сесть за линией фронта.

Посадка в расположении советских войск

«Хейнкель» приблизился к береговой линии в районе боевых действий, примерно в 300—400 километрах от места старта. По самолёту открыла огонь советская зенитная артиллерия, и он загорелся. Девятаеву удалось сбить пламя, бросив самолёт вниз со скольжением, и выровняв его над лесом. После «жёсткой посадки» раненые беглецы выбрались из самолёта и, не будучи полностью уверенными, что приземлились в расположении советских войск (как выяснилось впоследствии, самолёт приземлился в расположении 61-й армии в районе города Вольдемберга, примерно в 8 километрах за линией фронта, попытались спрятаться в ближайшем лесу, однако обессилели и были вынуждены вернуться к самолёту. Вскоре они были подобраны советскими солдатами (которые сначала приняли их за немцев) и транспортированы в расположение части, откуда через несколько дней были переправлены в военный госпиталь.

Судьба М. П. Девятаева

Через 12 лет после событий, 15 августа 1957 года по инициативе С. П. Королёва Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза (по некотором сведениям, награда была вручена за вклад в советское ракетостроение), а другие участники побега были награждены орденами (в том числе, погибшие награждены посмертно). Вскоре после награждения Девятаеву были поручены испытания «Ракеты» — одного из первых советских судов на подводных крыльях; он долгие годы работал капитаном речных судов, и стал первым капитаном теплохода «Метеор». Практически до конца жизни активно участвовал в общественной жизни, делился воспоминаниями, неоднократно посещал остров Узедом и встречался с другими участниками событий, издал две автобиографические книги о событиях — «Побег из ада» и «Полёт к солнцу».