Ветеран Алексей Кужильный вспоминает войну

Федеральное агентство новостей продолжает спецпроект «Дед Победы», посвященный мечте участника Парада Победы 1945 года, 95-летнего жителя Донбасса Алексея Кужильного, спустя 75 лет вновь оказаться 9 мая на Красной площади.

Корреспонденты ФАН побывали в городе Ясиноватая и лично встретились с нашим героем. Алексей Николаевич рассказывал о самых разных случаях из своей фронтовой жизни. Один из них связан с горькими днями в середине лета 1942 года, когда до победных парадов и праздничных салютов было еще далеко.

В конце июля 1942 года подразделения Красной Армии сражались на подступах к стратегически важному для Советского Союза городу — Ростову-на-Дону. Этот эпизод Великой Отечественной войны чаще всего вспоминают в связи с печально знаменитым сталинским приказом №227 от 28 июля 1942 года, который еще в исторической литературе называют «Ни шагу назад!». В приказе, в частности, говорится: «Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором…».

Однако исторические документы и даже немецкая кинохроника говорят об обратном: защитники Ростова-на-Дону сражались мужественно. Лишь огромное превосходство противника в технике и просчеты советского командования вынудили подразделения Красной Армии довольно быстро оставить город.

Как пишет в своей исследовательской работе старший научный сотрудник Федерального исследовательского центра ЮНЦ РАН Владимир Афанасенко, немецкое командование бросило на штурм Ростова-на-Дону 18 дивизий со средствами усиления на фронте в 100 километров, в то время как на Сталинград — только десять дивизий на фронте в 300 километров (на начальном этапе Сталинградской битвы).

В 6 утра 22 июля немцы начали штурм Ростова. Наступлению предшествовали мощные артобстрелы и удары авиации. Под городом Вермахт сосредоточил более полутысячи танков. Они взламывали советскую оборону с северо-запада — через село Султан-Салы — на Ростов и с севера — через Щепкино — на Аксайскую переправу.

8-й авиакорпус генерала Фибига в этот день совершил около 1000 самолетовылетов. Они собирались непрекращающимися бомбардировками максимально деморализовать советские части и нанести им тяжелый урон, чтобы облегчить наступление танковым колоннам и мотопехоте.

Как свидетельствуют документы, воины 30-й Иркутско-Чонгарской, 339-й Ростовской дивизий, 76-й и 81-й морских стрелковых бригад проявляли массовый героизм. Но сдержать наступление мощной механизированной группировки противника все же не смогли. К вечеру 22 июля враг ворвался в Ростов-на-Дону.

Именно в это время случилась легендарная атака полусотни собак 3-й роты собак-истребителей танков (СИТ) капитана Иванчи. Четвероногие воины уничтожили 24 немецких танка. Всего в этот день противник потерял только на участке, обороняемом 30-й дивизией, до 80 танков и САУ, 40 автомашин, до 3500 солдат и офицеров. Однако большими были и потери наших войск. К вечеру стало понятно, что Ростов-на-Дону удержать не удастся.

«Наш отдельный 38-й комсомольский инженерный полк получил задачу минировать улицы Ростова в местах, где наиболее вероятно могут пройти вражеские механизированные колонны», — рассказывает корреспонденту ФАН ветеран Алексей Кужильный.

Заградрота, в которую входил и Алексей Николаевич, дважды выезжала на минирование в городские районы, куда вот-вот должны были войти немецкие танки. Все надо было делать очень быстро.

«Для оперативности была придумана такая схема, — вспоминает ветеран. — Машина, груженная тяжелыми противотанковыми минами без взрывателей, медленно ехала по улицам. Командир нашей роты Негрей определял, где остановиться. Потом по специальным желобам, крепящимся к бортам грузовика, тяжелые «болванки» спускали на землю. Наше дело было как можно быстрее вкрутить взрыватель, чтобы можно было ехать дальше».

По правилам мину необходимо было аккуратно закопать и скрыть все следы повреждения грунта. Однако, по словам ветерана, маскировать мины, как положено, времени уже не было. Бой гремел совсем рядом. 23 и 24 июля ожесточенные бои шли как в окрестностях Ростова на всех четырех рубежах Ростовского оборонительного района, так и в самом Ростове. Например, вдоль шоссе Ростов-Новочеркасск 1-й батальон капитана В. А. Мокиенко из 81-й морской бригады стоял насмерть. Моряки уничтожили до полутысячи панцергренадеров 14-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Гейма.

Уличные бои в самом Ростове-на-Дону продолжались более двух суток. В немецкой кинохронике, а также в воспоминаниях немецкого генерала Альфреда Рейнгардта есть упоминания о том, что фашистам приходилось штурмовать дом за домом. Часто маленькие гарнизоны этих домов не отступали, а сражались до последнего человека.

Рейнгардт пишет: «Сражение за центр Ростова велось беспощадно. Защитники его не желали сдаваться в плен, они дрались до последнего дыхания, и если их обходили, не заметив, даже раненые, они вели огонь из своего укрытия до тех пор, пока не погибали». Генерал Пауль Карелль в книге «Восточный фронт» пишет, что «подобных сражений, никто и никогда еще прежде не вел». Все это позволяет говорить, что в Ростове была своего рода репетиция Сталинградской битвы.

К утру 25 июля Ростов-на-Дону был полностью захвачен немецкими войсками. За пять суток боев потери 56-й армии, оборонявшей город, составили порядка 100 тысяч человек. Остатки армии, около 18 тысяч человек, сосредотачивались в окрестностях Ростова, но было уже понятно, что сдержать наступление противника на данном этапе не удастся. И вот тут снова нашлась работа для саперов из 1-го батальона отдельного 38-го комсомольского инженерного полка, где служил Алексей Кужильный.

«Командиру нашего батальона Федору Наумовичу Белоконю было приказано уничтожить склад в районе хутора Революционный, — рассказывает Алексей Николаевич. — Взрывчатки было столько, что могла возникнуть опасность для местных жителей».

Саперы предупредили жителей хутора, чтобы они спрятались за ближайший холм.

«Поначалу жители выслали к нам делегацию, в основном из пожилых людей, — вспоминает собеседник ФАН. — Просили не взрывать, обещали, что покидают взрывчатку в реку, которая текла рядом (как сейчас помню и эту речушку, и лесополосу рядом с ней). Но у нас был приказ командования. Поэтому не могли пойти им навстречу, настояли на своем».

Ясно было, что при всем желании местные жители не успели бы утопить всю взрывчатку, и она досталась бы врагу.

«Грянул взрыв, пламя метров на 50 поднялось вверх, как сейчас помню. Местное землетрясение получилось. Хата была метров 300 от склада. Она у нас на глазах рассыпалась», — рассказывает ветеран.