Сталинские «ласточки»: как руководство СССР познакомилось с танком Т-34

В судьбе легендарного танка Т-34, ставшего самым массовым в истории мирового танкостроения и одной из лучших бронированных машин Второй мировой войны, особую роль сыграл испытательный пробег по маршруту Харьков – Москва, состоявшийся в середине марта 1940 года. Он завершился испытаниями на танковом полигоне в Кубинке и показом новых машин высшему руководству страны. Именно тогда, глядя на два танка непривычного для советских машин силуэта, Иосиф Сталин произнес фразу, хорошо запомнившуюся участникам показа: «Это будет «ласточка» наших бронетанковых сил…» 

От чертежей до полигонов Проектирование нового среднего танка с рациональными углами наклона брони, то есть такими, при которых даже не слишком толстый броневой лист мог сопротивляться противотанковой артиллерии с большой эффективностью, начались в конструкторском бюро Харьковского завода №183 в 1937 году. За два года коллективу КБ под руководством Михаила Кошкина, назначенного на должность незадолго до получения нового задания, удалось спроектировать новую машину, построить несколько опытных образцов и довести их до полигонных испытаний. Именно они-то и убедили конструкторов, а следом за ними и некоторых военных руководителей, что колесно-гусеничная схема, которой требовало Главнобронетанковое управление РККА, — не лучший вариант для среднего танка. Чтобы доказать это, кошкинское КБ построило один чисто гусеничный танк, который произвел большое впечатление на военных, наблюдавших новинку в деле. И хотя в итоге в постановлении о принятии на вооружение РККА новых машин, принятом 25 сентября 1939 года, значились и чисто гусеничная, получившая индекс А-32, и колесно-гусеничная с индексом А-20, основные надежды танкистов были связаны все-таки с «тридцать вторым» танком. Не случайно в конце того же месяца было решено изготовить два опытных экземпляра именно этой машины, предназначенных для войсковых испытаний. Опытные танки получили индекс А-34, от которого оставался один шаг до будущей легендарной «тридцатьчетверки». Однако, чтобы сделать этот шаг, нужно было не только провести войсковые испытания машин, но и представить их высшему руководству страны. Сделать это было решено в марте 1940 года. К тому времени оба опытных образца, совершившие несколько пробегов и участвовавшие в войсковых испытаниях, накрутили на спидометрах солидные показатели: один танк — 1350 км, второй — 950 км. Наблюдавшие за ними военные убедились в том, что это, как выразился один из них, «действительно превосходный танк, то, что нам и нужно!» Оставалось произвести такое же впечатление на советское руководство. 

На смотр в Москву!

Об основных итогах войсковых испытаний заместителю наркома обороны командарму 1 ранга Григорию Кулику доложили 4 марта, а в ответ его начальник маршал Климент Ворошилов отдал распоряжение прервать испытания и начать готовить танки к показу в Москве. Эта подготовка началась уже через два дня и заняла всего пять дней. Старт пробега был назначен в ночь на 12 марта, финиш — на утро 15 марта. Сам же показ должен был состояться позднее – после коротких показательных испытаний танков на автобронетанковом полигоне в Кубинке. Кроме главного конструктора «тридцатьчетверок», в пробеге участвовали: начальник автобронетанковых войск Харьковского военного округа полковник Черняев (в роли руководителя пробега), опытные заводские механики-водители Исаак Бетенский, Василий Дюканов, Иван Кузнецов и Николай Носик, инженеры-исследователи Илья Гололобов и Иван Настека и военный представитель на заводе военинженер 3 ранга Байков. Вместе с двумя А-34 в пробег уходил и гусеничный тягач «Ворошиловец», груженный топливом, смазочными материалами и запчастями. 

Новые машины и есть новые машины: в процессе испытаний у них постоянно что-нибудь выходит из строя и требует замены. Так случилось и с одним из опытных образцов А-34: буквально накануне пробега на нем пришлось срочно менять несколько незначительных, но весьма важных деталей. Так что в итоге в дальнюю — 744 километра! — дорогу бронированные машины тронулись только в четыре часа дня 12 марта. Провожали их едва ли не всем заводом во главе с его директором Юрием Максаревым, который очень беспокоился о том, как поведут себя новые танки в дальней дороге. Он, как вспоминали позднее участники проводов, несколько раз даже заводил разговор о том, чтобы испытатели, если столкнутся с серьезными трудностями, возвращались домой. Но конструктор Михаил Кошкин, отправлявшийся в пробег со своим детищем, категорически отказался от такого шанса: дескать, все будет нормально, а почти зимняя погода — всего лишь еще одна возможность проверить, на что способны танки. Т-34 на кремлевской брусчатке Путь от Харькова до Москвы оказался непростым, и не только потому, что новые машины то и дело подкидывали своим создателям, инженерам и механикам-водителям неприятные неожиданности. Непростыми были и дорожные условия: как вспоминали позднее участники пробега, даже на некоторых участках шоссе, по которому двигались танки и тягач, порой встречались снежные заносы высотой до двух метров! И все-таки в запланированные пять дней пути удалось уложиться. В пятом часу вечера 17 марта, с семичасовым опозданием, колонна в сопровождении заместителя наркома среднего машиностроения Алексея Горегляда доехала до московской Преображенской заставы. Там, на танковом заводе №37, получившем известность благодаря своему главному конструктору Николаю Астрову (создателю плавающих танков Т-38 и Т-40 и легких танков Т-60 и Т-70), бронированные машины прошли серьезное техническое обслуживание и были подготовлены к испытаниям на автобронетанковом полигоне в Кубинке. Эти испытания заняли всего один день — 24 марта, но еще до них, пока танки стояли на заводе №37, с ними успели познакомиться все, кому это было позволено по долгу службы, — от генштабистов до представителей командования бронетанковых войск. Так что на полигоне в Кубинке главными задачами были обстрел одного из танков — А-32 номер 1 — из 37- и 45-миллиметровых противотанковых пушек и демонстрация проходимости танка. Со вторым не возникло никаких проблем: даже в глубоком снегу тяжелая машина вела себя уверенно и свободно. А вот по результатам обстрела решено было кое-где усилить броню и укрепить некоторые узлы и агрегаты танка. 

Через шесть дней, 30 марта 1940 года, оба опытных экземпляра А-34 были представлены секретарю ЦК ВКП(б) Иосифу Сталину и другим советским руководителям. И если нарком обороны маршал Советского Союза Климент Ворошилов уже не в первый раз видел новые танки, то для Сталина, как и для председателя президиума Верховного Совета СССР Михаила Калинина и других участников смотра это было первое знакомство с ними. Под пояснения конструктора Михаила Кошкина первые лица страны внимательно осмотрели машины, то и дело задавая вопросы, после чего нарком Ворошилов поднялся на броню и начал заглядывать в открытые люки машины, а нарком тяжелого машиностроения Вячеслав Малышев не погнушался и спуститься внутрь. После осмотра и вопросов танки продемонстрировали свои ходовые качества, в том числе и встречное маневрирование: разъехавшись к Спасским и Троицким воротам, машины развернулись возле них и поехали навстречу друг другу, чтобы, встретившись, выполнить еще несколько маневров. Все это произвело очень сильное впечатление на советских руководителей, которые высоко оценили новые машины; именно в этот момент и прозвучала знаменитая фраза Сталина о «ласточках». Так что решение о немедленном начале производства на заводах в Харькове и Сталинграде танка Т-34 (такой индекс присвоили новой машине после показа), которое приняло совещание представителей наркоматов обороны и среднего машиностроения, было совершенно предсказуемым. Обратная дорога опытных машин из Москвы в Харьков, в которую они отправились 2 апреля 1940 года, сыграла роковую роль в судьбе создателя Т-34 Михаила Кошкина. В дороге он сильно простудился, простуда быстро перешла в воспаление легких, которому изношенный напряжением последних лет организм конструктора уже не мог сопротивляться. Даже удаление одного легкого не спасло ему жизнь: 26 сентября 1940 года, всего через полгода после триумфального показа своего детища в Кремле, его создатель умер.